Теракт на станции измайловская 1977. Самый загадочный блогер россии

8 января 1977 года в московском метро произошел теракт. В 17.33 в поезде, находившемся на перегоне между станциями «Измайловская» и «Первомайская», прогремел первый взрыв. Был час пик, в метро были дети, возвращавшиеся с родителями с новогодней елки.

Станции «Первомайская», «Измайловская» и «Щелковская» тут же закрыли, людей эвакуировали.

Взорванный состав был подан на «Первомайскую», и пассажиры поездов, следовавших через станцию без остановки, видели развороченный вагон и окровавленных людей на платформе.

Следующие бомбы взорвались на поверхности. В 18.05 сработала бомба в торговом зале продуктового магазина №15 Бауманского райпищеторга на улице Дзержинского (ныне Большая Лубянка). А спустя еще пять минут — около продовольственного магазина №5 на улице 25 Октября (ныне Никольская). Всего в ходе теракта погибли семь человек, еще 37 получили ранения различной тяжести.

СМИ молчали о трагическом происшествии, но по Москве моментально разнеслись слухи о сотнях погибших, сея панику среди жителей города.

Организаторов теракта искали более полугода. Поисками занимались лучшие следователи прокуратуры, МВД и КГБ СССР. За это время они опросили более 500 свидетелей, однако никто из них не смог четко описать внешность предполагаемых террористов. Поэтому полагаться приходилось на вещественные доказательства.

Один из членов следственной группы, Аркадий Яровой, вспоминал: «Наш начальник отделения Николай Марковский, который руководил следственными действиями, распорядился снять и растопить весь снег с крыши Историко-архивного института, который располагался на улице 25 Октября рядом с местом взрыва. Многие ворчали, считая это сумасбродством.

Между тем именно с крыши была снята маленькая стрелочка от будильника производства Ереванского часового завода, которая позже в совокупности с другими вещдоками и вывела нас на преступников».

Также эксперты установили, что электросварка бомб была проведена электродом с фтористо-кальциевым покрытием, который использовался только на военно-промышленных комплексах. Это значительно сужало круг поисков.

Новые улики были получены в октябре 1977 года. Та же группа террористов прибыла на Курский вокзал и, взяв билеты на поезд Москва - Ереван, покинула здание, оставив в зале ожидания сумку с бомбой. Ее обнаружил один из пассажиров. Заглянув внутрь и увидев провода и часовой механизм, он сообщил о находке в дежурную службу милиции. Во время осмотра сумки следователи нашли куртку с нашивкой из Еревана и шапку, на которой было несколько черных волос.

Ориентировку передали на все железнодорожные вокзалы и в аэропорты страны в направлении Закавказья. Милиция искала кудрявого брюнета без верхней одежды. Они нашли его в поезде Москва - Ереван на границе Грузии и Армении. Мужчина был в спортивных штанах от того же костюма, что и куртка. Документов, верхней одежды и других вещей при нем не было.

Это был один из террористов, Акоп Степанян. Он ехал вместе со вторым членом группы, Завеном Багдасаряном. Во время обыска их квартир следователи нашли детали новых взрывных устройств. Организатором теракта преступники назвали Степана Затикяна.

У Затикяна была семья — жена и двое маленьких детей. Он работал на Ереванском электромеханическом заводе.

Еще студентом он создал подпольную Национально-объединенную партию Армении, выступал за независимость республики и распространял листовки с протестами против «российского шовинизма».

Степанян и Багдасарян были его соседями и тоже состояли в партии.

Судебный процесс над террористами проходил с 16 по 20 января 1979 года. По приказу Андропова был снят документальный фильм об этом суде. На записи слышно, как Затикян произносит на армянском:

«Передайте людям, что это были последние слова Степана: «Месть, месть и еще раз месть».

Все террористы были признаны виновными и приговорены к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение 30 января 1979 года.

Однако с приговором согласны были не все. В частности, академик Андрей Сахаров писал Брежневу, что «есть веские основания опасаться, что в этом деле имеет место судебная ошибка или умышленная фальсификация.

Затикян не находился в Москве в момент взрыва в метро — много свидетелей могут подтвердить его алиби; следствие не проявило никакой заинтересованности в выяснении этого и других важных обстоятельств. Суд без всякой к тому необходимости был полностью закрытым и секретным, даже родственники ничего не знали о его проведении. Такой суд, на котором полностью нарушен принцип гласности, не может установить истину».

В книге «Воспоминания» он писал: «О своем письме Брежневу я сообщил по телефону иностранным корреспондентам и в агентства. Через час или два начались звонки в нашу квартиру. Звонившие обычно говорили, что они присутствовали на суде над террористами, которых я защищаю, и выражали свое возмущение моей позицией защиты убийц.

Форма, в которой это говорилось, в разных звонках была различной: иногда это было только сожаление по поводу моей неосведомленности и наивности, иногда ирония, насмешка (психологически очень странная в данной ситуации), иногда — гневное возмущение, угрозы расправиться со мной самим. Я пытался задавать звонившим мне, якобы присутствовавшим на суде, вопросы, но большинство из них оставалось без ответа (например, когда был суд, под чьим председательством)».

После заявлений Сахарова в газете «Известия» было опубликовано направленное против него письмо «Позор защитникам убийц».

Публикация вызвала поток писем с оскорблениями в адрес Сахарова и прямыми угрозами убийства.

Не только Сахаров придерживался версии о невиновности осужденных. Так, полковник первого главного управления КГБ СССР Олег Гордиевский считал, что на осужденных просто повесили дело за неимением других подозреваемых. А журналист Сергей Григорьянц, бывший политзаключенный и советский диссидент, в книге «Полвека советской перестройки» утверждал, что взрывы были организованы по приказу Андропова.

Теракт как средство борьбы за национальную независимость?

Серия террористических актов в Москве 8 января 1977 года была организована и проведена, если верить результатам позднейшего расследования, из националистических соображений гражданами Армянской ССР Степаном Затикяном, Акопом Степаняном и Завеном Багдасаряном. Идейным вдохновителем и организатором террористических актов считается Степан Затикян. Именно о нём доподлинно известно, что он придерживался националистических взглядов и выступал за независимость Армении от Советского Союза. После окончания школы с золотой медалью Затикян поступил в Ереванский политехнический институт, где вместе с двумя другими студентами в 1966 году основал «Национальную объединённую партию Армении», главным пунктом программы которой было создание суверенного армянского государства, в состав которого входили бы и исторические области Армении, отошедшие Турции.

В 1968 году Затикян и его товарищи были арестованы и осуждены за антисоветскую деятельность на тюремное заключение. Освободившись в 1972 году, Затикян устроился работать рабочим на Ереванский электромеханический завод, в активной общественной деятельности не участвовал, предпринимая попытки эмигрировать из страны вместе с семьёй. Однако его запрос на разрешение на выезд был отклонён. Именно тогда, если верить следствию, он и задумал провести теракт в Москве. Его пособниками и непосредственными исполнителями теракта (Затикян в Москву не выезжал, ограничиваясь составлением плана и сборкой взрывного устройства) стали рабочие Акоп Степанян, сосед Затикяна, и родственник Степаняна Завен Багдасарян.

Спокойная суббота

8 января 1977 года было весьма удачной датой для проведения в Москве террористического акта. Дело в том, что в конце декабря 1976 года в советской столице проводились крупномасштабные торжественные мероприятия, связанные с семидесятилетним юбилеем Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева . В связи с этим в Москву прибыли многочисленные иностранные делегации. Всё это ознаменовало усиленный режим работы столичной милиции и КГБ, который продолжался вплоть до новогодних праздников. Как всегда случается в работе служб безопасности, после периода усиленного режима работы наступает определённый период расслабленности и снижения внимания.

Именно на этот период и пришлись первые десять дней 1977 года, когда в Москву прибыли Степанян и Багдасарян. 8 января они заложили три взрывных устройства с часовым механизмом, которые последовательно взорвались: в 17 часов 33 минуты в вагоне московского метро между станциями «Измайловская» и «Первомайская», в 18 часов 5 минут в магазине на улице Дзержинского, в 18 часов 10 минут около магазина на улице 25 Октября. Последние два взрыва обошлись без жертв, а вот взрывы в метро стоил жизни семи человек, более тридцати получили ранения. 8 января 1977 года была суббота, москвичи много передвигались на метро на различные мероприятия, в том числе и на новогодние детские представления («ёлки»).

Дело в сумке

Разумеется, расследование терактов сразу же приобрело первоочередной характер для КГБ, потому что тогда подобные инциденты были событием выдающимся и требующим немедленного адекватного ответа. Правда, опрос нескольких сотен свидетелей никаких ценных сведений для следствия не дал, поэтому эксперты сосредоточились на анализе самого взрывного устройства, все осколки и сохранившиеся части которого были тщательнейшим образом собраны. В результате кропотливых экспертиз были обнаружены три главных следа.

Во-первых, были найдены остатки бежевой дорожной сумки, в которой и помещалось взрывное устройство. Первоначально было установлено, что материал для сумки был изготовлен в Горьком, а потом в одном из советских аэропортов сотрудник КГБ увидел у женщины такую же сумку, выменял её на равнозначную и выяснил, что сумка была изготовлена в Ереване. Во-вторых, было установлено, что корпус бомбы был изготовлен из утятницы, вышедшей на предприятии в Харькове и разошедшейся по магазинам сорока советских городов, в том числе и Еревана. В-третьих, при сварке взрывного устройства использовались вещества и инструменты, доступные лишь работникам предприятия оборонного комплекса, часть которых имелась и в Ереване. Итак, армянская столица была основной зоной поисков.

Однако даже эти успехи следствия не давали конкретных результатов до того момента, как в октябре 1977 года на Курском вокзале Москвы не был по счастливой случайности предотвращён другой теракт. Снова в бежевую дорожную сумку было помещено аналогичное взрывное устройство, однако сумка была замечена прохожим и сдана в милицию, где выяснилось, что села батарея, которая должна была привести бомбу в действие. По оставленным в сумке личным вещам следствие смогло выйти на Степаняна и Багдасаряна, которые вскоре были задержаны в поезде «Москва - Ереван». В ходе допроса было получены признания и сведения об участии Затикяна. В ходе закрытого судебного процесса в январе 1979 года все трое были признаны виновными и приговорены к расстрелу.

8 января 2017 года исполняется 40 лет со дня одного из самых страшных преступлений армянских националистов, совершенных на территории тогдашнего СССР. В этот день, 8 января 1977 года, в Москве была осуществлена серия террористических актов, в результате которых 7 человек погибли, 37 получили ранения. Лучшим сыщикам МВД и КГБ СССР довольно быстро удалось выйти на исполнителей терактов. Ими оказались уроженцы Армении Затикян, Степанян и Багдасарян. Сегодня мне хотелось бы напомнить читателям о тех терактах, событиях им предшествовавшим, а также о ходе расследования.



Слева направо: Акоп Степанян, Степан Затикян, и Завен Багдасарян

Как известно, Советский Союз с его официальной идеологией «пролетарского интернационализма», предполагавший равноправие всех проживающих в стране народов, формально-правовое равенство и внутренний социально-культурный суверенитет абсолютно всех национальных государственно-административных образований в составе страны, позволявших сохранять и приумножать этническую самобытность своих граждан, являлся страной, где людей не различали и не разделяли по национальному признаку, в которой, казалось бы, не было никаких внутренних причин возникновения и развития националистического радикализма и экстремизма, крайней формой проявления которой является терроризм. Дружба народов, взаимное обогащение этнических культур и языков в СССР не было пустой декларацией, а являлось на общесоюзном, республиканском, региональном и даже местном уровне нормой по- вседневной обыденной жизни.

И только в Армянской ССР плохо скрываемый от политического руководства страны национализм на грани шовинизма был нормой жизни. Совершенно очевидно, что подобное положение дел было естественным и закономерным следствием традиционного этнического менталитета национального большинства жителей этой бывшей советской республики, уходящего своими корнями в те не столь уж и далекие по меркам истории времена, когда армяне еще не были народом или даже этносом, а представляли собой полиэтничную религиозную секту армяно-григорианского вероисповедания, проживавшую в рассеянии среди мусульманских—тюркских и арабских—народов на всем пространстве Передней Азии, не составляя ни в одной стране исламской ойкумены ни религиозного, ни национального большинства. Стремление к обособлению в чуждой для них среде в целях сохранения своей самобытности за несколько столетий стало частью их этнопсихологии, условием самоидентификации, и поэтому нет ничего удивительного в том, что полувековое присутствие советской власти на территориях компактного проживания армян в Закавказье объективно не могло трансформировать на интернационалистский лад менталитет армянского народа, но даже как-то скорректировать его в этом направлении. Армяне, будучи советскими гражданами, в основной своей массе кое-как мирились с присутствием среди них чуждых им этнических элементов, но определенный (и сравнительно высокий) процент представителей этого народа считал такое положение дел несправедливым (о них речь пойдет ниже), и именно из среды таких открытых националистов выкристаллизовывались элементы, которые или по идейным мотивам, или в силу своей психической неуравновешенности либо социальной неустроенности были готовы пойти на самые крайние—криминальные—меры субъективного протеста, чтобы посредством совершения террористического акта заявить или о себе, или о своих идеалах.

Говоря о террористических актах в Москве, мы должны особо подчеркнуть то обстоятельство, что первыми террористами, кто взрывал пассажиров московского метро, были отнюдь не чеченские или какие-нибудь международные исламские, а именно армянские террористы, являвшиеся на тот момент согражданами жителей российской столицы по Советскому Союзу. История с террористическими актами, совершенными в Москве армянскими национал-террористами 8 января 1977 года, благодаря свободе слова перестала быть для граждан России (и всего мира тоже) тайной за семью печатями. Сегодня благодаря развитию информационных ресурсов достаточно легко выяснить общую информацию об этой трагедии, унесшей жизни семерых и искалечившей физически еще 37 жителей ныне российской, а тогда—всесоюзной столицы. Наличие в Интернете свободного доступа к самым общим сведениям об этой серии преступлений армянских националистов избавляет нас от необходимости пересказывать абсолютно все общеизвестные факты, а поэтому тем интереснее будет для читателя узнать нечто новое—историко-криминологическое, что до наших дней было недоступно для сведения широкой общественности. Но прежде чем перейти к изложению вновь выявленных обстоятельств, получивших в ходе проведения расследования и сразу после него свое документационное закрепление, нам представляется необходимым в нескольких предложениях все-таки рассказать читателям самую суть, чтобы у них появилось понимание того, о чем конкретно ниже пойдет речь.

Итак, 8 января 1977 года в 17:33 в вагоне поезда метро на перегоне между станциями «Измайловская» и «Первомайская» Арбатско-Покровской линии сдетонировало самодельное взрывное устройство; через полчаса, в 18:05, в торговом зале продуктового магазина № 15 на улице Большая Лубянка (в те годы—Дзержинского) взорвалась еще одна самодельная бомба, а еще через пять минут, в 18:10, произошел взрыв около продовольственного магазина № 5 на улице Никольская (тогда—25-го Октября). Все погибшие и большинство раненых в результате этих терактов были убиты или пострадали непосредственно в вагоне метро, число раненых и контуженных взрывами в магазинах в самом центре Москвы было невелико. Сравнительно небольшое количество жертв стало совокупностью счастливого случая и непрофессионализма исполнителей террористических атак: дело в том, что часть пути между указанными станциями метро пролегает по поверхности земли, а поэтому часть силы ударной волны, выбив стекла, ушла в от- крытое пространство, иначе число погибших было значительно больше. В центре Москвы были взорваны безоболочечные бомбы, не снаряженные поражающими элементами, своего рода «хлопушки», обладающие более психологическим, чем поражающим эффектом, в результате чего люди получили ранения от осколков выбитых стекол, кусков штукатурки и уличного мусора. Забегая вперед, скажем, что именно два последних по-дилетантски организованных взрыва дали ключ к раскрытию всей совокупности указанных выше преступлений.

Следствие по уголовному делу, возбужденному в связи с данными преступлениями, в секретных документах КГБ СССР именовавшееся как «Взрывники», продолжалось ровно год, за это время все виновные в совершении этой серии террористических актов были выявлены, изобличены и предстали перед судом. Организатором и идейным вдохновителем первой террористической атаки советских граждан против СССР, случившейся после окончания Второй Мировой войны, оказался Степан Затикян, уроженец Еревана, хорошо известный органам государственной безопасности Советского Союза как создатель еще в 1966 году ультра-националистической «Национальной объединенной партии Армении», а его сообщниками—Завен Багдасарян, художник-оформитель, и Акоп Степанян, рабочий Ереванского электромеханического за- вода. Следователям также удалось доказать, что все эти три лица были причастны к попытке организации еще одного террористического акта в Москве в конце октября 1977 года, но на этот раз—в зале ожидания Курского вокзала в столице. Новую трагедию предотвратила счастливая случайность вкупе с бдительностью пассажиров: преступники, взяв билеты на поезд «Москва-Ереван», вышли из зала ожидания, оставив в сумке, где лежало сразу три (!) самодельных взрывных устройства, личные вещи. Причем оставили они ее рядом с вещами двух многодетных семей дагестанцев, возвращавшихся на родину с заработков в Сибири, поэтому проверявший у пассажиров документы милицейский наряд не обратил на нее внимания. Кто-то из дагестанцев увидел бесхозную вещь, решил присвоить ее себе, но заглянув внутрь сумки, понял, что там лежит бомба, поэтому сдал ее в станционное линейное отделение милиции. Когда приехали специалисты минно-подрывного дела, выяснилось, что привести в действие «адскую машинку» должен был электродетонатор замедленного действия, питающийся через хитроумное реле от аккумулятора. Прибывшие саперы выяснили, что бомба должна была взорваться еще полчаса назад, но новой трагедии не произошло потому, что у аккумулятора исчерпался заряд. Данное обстоятельство позволило квалифицировать это деяние не как приготовление к террористическому акту, а как покушение на его совершение, поскольку факт того, что он так и не состоялся, не зависел от воли преступников, а стал следствием счастливого для всех находившихся тогда на Курском вокзале людей стечения обстоятельств. Вот так счастливая случайность, бдительность граждан и непредусмотрительность исполнителей в совокупности помогли избежать новой трагедии и дали в руки оперативникам и следователям необходимые улики для розыска, идентификации и задержания террористов.

В результате оперативно-следственных мероприятий было установлено, что все эти террористические акты имели ярко выраженный политический характер и были совершены армянскими националистами, являвшимися членами упоминавшейся выше «Национальной объединенной партии Армении». Мы не зря выше назвали ее ультра-националистической: Степан Затикян сотоварищи наивно, но искренне полагали, и это следует из названия их партии, что объявив террор СССР «за освобождение Армении от русского владычества», тем самым смогут объединить и подчинить себе все «национально-освободительное движение» армянской диаспоры и в других странах мира, включая АРФ «Дашнакцутюн», осколки партий «Арменикен», «Гнчак» и финансируемые за их счет иные террористические группировки армянских националистов. Следовательно, они не были какими-то простыми мечтателями-идеалистами, а преследовали вполне конкретную цель через применение средств террора и посредством совершения серии террористических актов на территории Советского Союза стать признанными лидерами мирового армянства.

Учитывая тяжесть совершенных преступлений, их повышенную общественную опасность и явно выраженный политический подтекст, рассмотрение уголовного дела против Затикяна, Багдасаряна и Степаняна к своему производству принял непосредственно Верховный Суд СССР. Судебные слушания проходили с 16 по 20 января 1979 года, 24 января состоялось оглашение приговора, согласно которому все обвиняемые были признаны виновными и приговорены к единственно тогда возможной в условиях СССР высшей мере наказания—расстрелу. 30 января Президиум Верховного Совета СССР отклонил ходатайство о помиловании, и в тот же день все террористы были расстреляны.

Парадоксально, но факт: на протяжении вот уже 40 лет многочисленные статьи и даже документальные кинофильмы об этом преступлении армянских террористов основываются не на документах, а на нарративных источниках—мемуарах высших офицеров КГБ СССР и их идейных противников—разного рода диссидентов, от либералов до националистов. Среди источников такого рода в первую очередь назовем воспоминания первого заместителя председателя КГБ СССР генерала армии Ф.Д. Бобкова, а также заместителя начальника оперативно-следственного управления центрального аппарата КГБ СССР, генерал-майора В.Н. Удилова (именно возглавлял операцию «Взрывники» КГБ СССР по расследованию террористических актов в Москве, совершенных Затикяном, Багдасаряном и Степаняном). Их оппонентами, защищавшими и даже реабилитирующими преступления армянских террористов, были академик А.Д. Сахаров и один из лидеров подпольной в СССР Неокоммунистической партии Советского Союза А.Т. Тарасов. В соответствии с концепцией классификации мемуарных источников выдающегося современного американского теоретика исторического источниковедения Д. Филда, воспоминания А.Д. Сахарова и А.Т. Тарасова относятся к так называемой категории «пространственных жизнеописаний», целью которых является передача своего эмоционального восприятия или субъективной реакции на определенные события, произошедшие в их жизни, но очень часто не зависящие от их воли, тогда как мемуары Ф.Д. Бобкова и В.Н. Удилова—к категории «хроник», в которых главным предметом описания являются действия автора и объяснение (нередко с использованием документов), почему они именно так, а не иначе поступили в той или иной ситуации. Иными словами, в деле с расследованием преступлений армянских террористов в Москве генералы госбезопасности являлись «творцами истории» и в своих воспоминаниях пишут о том, что происходило на самом деле, тогда как диссиденты являются как бы «статистами», описывающими свою реакцию на то, что случилось с ними, зачастую не понимая, чем конкретно их «злоключения» оказались вызваны. Этим и объясняется разница в оценках ими событий. В частности, А.Д. Сахаров и А.Т. Тарасов вспоминают, что до конца лета лично на них и на других известных им советских диссидентов оказывалось психологическое давление на предмет выяснения их причастности к совершению описываемой совокупности преступлений террористического характера. В то же время из мемуаров Ф.Д. Бобкова и В.Н. Удилова мы узнаем, что до конца октября 1977 года следствие не располагало достаточными сведениями по делу и одно- временно рассматривалось до пяти версий того, кто мог быть преступником, причем версия «армянского следа» в числе первоочередных не была. Выступление А.Д. Сахарова в поддержку Затикяна объясняется еще и тем, что во время производства следственных действий и суда над трио террористов из Еревана под арестом находился еще один известный армянский националист и член «Национальной объединенной партии Армении» Паруйр Айрикян, являвшийся шурином Затикяна, поэтому другие политзаключенные, опасались за то, что и он может быть зачислен в число соучастников террористической группировки, совершивших взрывы в Москве, ведь в той среде принцип «круговой поруки» или взаимопомощи был силен. Надо понимать, эмоциональная составляющая мемуаров А.Д. Сахарова и А.Т. Тарасова была продиктована некогда пережитым ими страхом за свою судьбу и виртуальной местью за пережитой страх, а не стремлением восстановить справедливость.

Ф.Д. Бобков и В.Н. Удилов, наоборот, не были обременены негативными эмоциями и считали свои действия справедливыми и правильными, а поэтому их воспоминания должны восприниматься как более объективные. Вместе с тем и между ними мы находим определенные несоответствия и расхождения в субъективных оценках обстоятельств или людей. Например, В.Н. Удилов в своих мемуарах считает Степана Затикяна озлобившимся на постоянно сопровождающие его жизнь неприятности мечтателем, стремившимся громко заявить о себе, пусть даже и ценой совершения террористического акта, но никак не идейным террористом, а его подельников—безвольными людьми, находившимися под влиянием харизмы Затикяна. Ф.Д. Бобков, наоборот, позиционировал его как идейного террориста и ультра-националиста, готового на любое преступление ради одолевающей его идеи. Более того, он в своих мемуарах писал о том, что взрывы в московском метро были совершены группой Затикяна по прямому указанию боевого крыла партии «Дашнакцутюн»—«Армянской секретной армии освобождения Армении» («Armenian Secret Army for the Liberation of Armenia») или АСАЛА.

Еще один немаловажный момент, на который следует обратить внимание. Во время проведения оперативно-розыскных действий на территории Армянской ССР сотрудники оперативно-следственной группы центрального аппарата КГБ СССР, прибывшие в Ереван из Москвы для расследования взрывов 8 января в Москве, сталкивались с прямым противодействием своих армянских коллег. В данном контексте весьма показательными являются воспоминания В.Н. Удилова об обстоятельствах ареста Степана Затикяна и его подельников. Арест этого террориста произошел 6 ноября 1977 года и сопровождался весьма примечательными с позиции характеристики общественно-политической обстановки в Армянской СССР того времени обстоятельствами. Обыски на квартирах Затикяна, Багдасаряна и Степаняна, при производстве которых были обнаружены детали и компоненты самодельных взрывных устройств, прошли 5 ноября, однако рано утром следующего дня генералу Удилову позвонил лично Карен Демирчан, первый секретарь ЦК Компартии Армении, и запретил арестовывать террористов. Однако через несколько часов он должен был вылетать в Москву для участия 7 ноября в торжественных мероприятиях по случаю очередной годовщины «Великой Октябрьской социалистической революции», а поэтому не смог лично проконтролировать исполнение своего распоряжения, однако по прибытии в Москву пожаловался на «самоуправство» оперативников группы генерала Удилова лично председателю КГБ СССР Ю.В. Андропову. Утром 7 ноября В.Н. Удилову позвонил первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Семен Кузьмич Цвигун, являвшийся в 1963-1967 гг. председателем КГБ при Совете министров Азербайджанской ССР, потребовавший от него объяснений и давший после обстоятельного доклада санкцию на арест Затикяна сотоварищи. Думаю, что не стоит говорить о том, какому политическому риску подвергали себя оба генерала, не будь на руках оперативников группы генерала Удилова неопровержимых вещественных доказательств, добытых со скрупулезным соблюдением всех уголовно-процессуальных норм. 8 ноября, вернувшись из Москвы, Карен Демирчан, даже не заезжая после возвращения из командировки в Москву к себе домой, по- требовал генерала Удилова для объяснений, и только увидев весь комплекс вещественных доказательств, отказался от дальнейшего покрывательства террористов.

И последнее: есть еще одно весьма примечательное обстоятельство, имеющее самое непосредственное отношение к теме истории армянского терроризма на территории СССР, очень похожее на иронию судьбы. Первый секретарь ЦК Компартии Армении Карен Демирчян, так страстно защищавший от ареста и последующего следствия и расстрела членов террористической группы Затикяна в ноябре 1977 году, через 22 года после этого, 27 октября 1999 года, сам стал жертвой террористического акта, когда он, будучи председателем Национального Собрания Республики Армения, во время заседания парламента был расстрелян в упор из автомата уже другим армянским террористом Наири Унаняном. Воистину мудры и справедливы слова Св. Евангелия: «Какой мерой ме- ряете, такой и вам отмеряно будет»...

8 января 1977 года в Москве была осуществлена серия террористических актов. Первая бомба взорвалась в 17.33 в вагоне московского метро между станциями "Измайловская" и "Первомайская".

Вторая бомба сработала в 18.05 в торговом зале продуктового магазина № 15 на улице Дзержинского (ныне Большая Лубянка), неподалеку от здания КГБ СССР. Третий взрыв произошел в 18.10 около продовольственного магазина № 5 на улице 25 Октября (ныне Никольская). Бомба находилась в чугунной мусорной урне. Ее заряд взлетел вверх и упал на крышу Историко-архивного института.

В результате терактов погибли семь человек (все — при первом взрыве в метро), 37 были ранены. Взрыв в метро повлек за собой наибольшее количество жертв, поскольку в это время в поезде было много людей. Кроме взрослых, погибли и дети, которые вместе с родителями возвращались с новогодней елки.

Значительно большего количества жертв удалось избежать потому, что взрыв в поезде произошел не в туннеле, а на открытом участке пути .

К расследованию преступлений подключили лучшие силы госбезопасности. О ходе следствия регулярно докладывалось тогдашнему председателю Комитета государственной безопасности Юрию Андропову и лично генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу. Операция получила кодовое название "Взрывники". Было опрошено более 500 свидетелей, видевших предполагаемых преступников. Однако никто из них так и не смог четко описать внешность террористов, многие путались в своих показаниях.

В итоге кропотливой работы на месте происшествия и последующих лабораторных исследований было установлено, что осколки, извлеченные из тел погибших и пострадавших, являются фрагментами чугунной гусятницы . Специалистам-трасологам буквально по кусочкам удалось реконструировать ее.

Эксперты установили, что именно эта кухонная посудина с крышкой послужила контейнером для взрывного устройства. Мельчайшие фрагменты, найденные на месте происшествия, были идентифицированы экспертами как остатки электрического элемента питания, тумблера и механического будильника. На месте взрыва также были обнаружены микрочастицы тротила. Выяснив места производства и продаж многих из материалов, которые использовались при изготовлении взрывного устройства, следователи очертили круг "подозреваемых" городов, которые чаще всего фигурировали - Ереван, Ростов-на-Дону и Харьков.

Эксперты также установили, что электросварка бомб была проведена особым электродом, который использовался только на предприятиях военно-промышленного комплекса. На основании этого пришли к выводу, что кто-то из террористов работает на оборонном предприятии.

По отдельным фрагментам восстановили, как выглядела хозяйственная сумка из кожзаменителя, в которой переносили смертоносный груз. Фотографии гусятницы и сумки были разосланы в отделения милиции по всей стране. Вскоре в Ташкентском аэропорту при досмотре была задержана женщина с точно такой же сумкой. Внутри оказалась обычная поклажа, но по ярлыку удалось установить место ее изготовления - город Ереван.

Однако террористов выявили только после того, как они начали готовить новый теракт. В октябре 1977 года они решили повторить теракт и прибыли в Москву с очередной бомбой. Ее предполагалось взорвать в зале ожидания Курского вокзала. Преступники оставили сумку со смертоносным содержимым на вокзале, но она простояла в многолюдном зале чуть ли не сутки и не взорвалась, потому что у взрывного устройства сели батарейки. Бесхозная вещь обратила на себя внимание одного из пассажиров, который заглянул внутрь сумки и, обнаружив мотки проводов и часовой механизм, сообщил о находке в дежурную службу милиции. В результате следственного осмотра были получены ценные улики: синяя спортивная куртка с олимпийской нашивкой из Еревана и шапка-ушанка. На шапке сыщики обнаружили несколько черных волос.

На поиски брюнетов без верхней одежды с черными вьющимися волосами была ориентирована милиция на всех железнодорожных вокзалах и в аэропортах страны в направлении Закавказья. Террористов взяли в поезде "Москва-Ереван". Ими оказались граждане Акоп Степанян и 3авен Багдасарян — жители Еревана. Позже мать Степаняна опознала сумку, в которой находилась бомба, как сумку сына. В доме у Акопа Степаняна обнаружили схему взрывного устройства, сработавшего в московском метро, а у Багдасяна — детали новых взрывных устройств.

Кроме того, через Степаняна следствие вышло на третьего участника преступной группы, точнее, ее идеолога и организатора, — Степана Затикяна. Он работал на Ереванском электромеханическом заводе, был женат и имел двоих маленьких детей. Затикян успел к тому времени отсидеть по политической статье. Во время учебы в Ереванском политехническом институте он вместе с другими студентами создал подпольную Национально-объединенную партию Армении. Члены партии выпускали газету "Парос" ("Маяк"), в которой призывали к созданию независимой Армении, и распространяли листовки с протестами против "российского шовинизма" и требованиями вернуть Армении Нагорный Карабах и Нахичевань.

Следствие по делу Затикяна и его сообщников длилось около года. Процесс в Верховном суде СССР проходил с 16 по 20 января 1979 года. Суд был закрытым и тайным. В зал судебных заседаний не допустили даже родственников подсудимых. 24 января все трое были признаны судом виновными и были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. 30 января Президиум Верховного совета СССР отклонил ходатайство о помиловании и в тот же день приговоренные были расстреляны.

Единственной информацией о суде и приговоре в центральной печати была краткая заметка в "Известиях" (31 января 1979), где упоминалась только фамилия Затикяна.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

1977 год - это преддверие Олимпиады-80. В стране строятся олимпийские объекты, усиливаются меры безопасности. И вот в такой предпраздничной обстановке неожиданно 8 января происходит тройной теракт. 8 января это суббота, выходной день. У школьников новогодние каникулы, в Москве проходят новогодние ёлки и народа в метро много. И вот в 17.31 в третьем вагоне поезда, следующим со станции "Измайловская" к станции "Первомайская" прогремел взрыв. Семь пассажиров погибло. Тридцать получило ранения. В 18.05 взрывается бомба продовольственном магазине № 15 на улице Дзержинского (Большая Лубянка). Это рядом со зданием КГБ СССР. Ранено несколько человек. А в 18.10 взорвалась урна около продовольственного магазина № 5 на улице 25 Октября (Никольская), напротив Историко-архивного института. Из-за того, что урна была чугунная, вся энергия взрыва ушла вверх, что спасло проходящих мимо людей

01.


На уши подняли всех сотрудников МВД и КГБ. С охоты в Москву вернулся Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, которому лично докладывали о ходе операции по поимке преступников. У каждого входящего и выходящего из метро проверяются документы. Выезд автомобилей из Москвы блокируется а в аэропортах и на железнодорожных вокзалах вводятся усиленные меры безопасности. 10 ноября ТАСС сообщает только о взрыве в метро. Ответственность за теракт никто не взял.По Москве ползут различные слухи

02. Утятница-бомба

Между тем дело о взрывах получает кодовое название "Взрывники" и передаётся КГБ СССР. По делу допрашивается более 500 свидетелей. Под подозрение попадают украинские и армянские националисты. По крупицам собираются части взрывного устройства, а с крыши Историко-архивного института растапливают снег, а также растапливают весь снег в радиусе 50 метров от взрыва и делают это в полевой кухне. В растопленном снеге находят стрелку от часов. Также исследуют тела погибших. Один из осколков синего цвета озадачил экспертов. Начали устанавливать, что это. Оказалось, что это осколок от утятницы. Так установили ёмкость, в которую было помещено взрывное устройство. В ней находилось около килограмма аммиачной селитры и тротила. Также установили, что данная утятница была сделана на Харьковском заводе. В список городов, откуда могли приехать террористы попали Ереван, Харьков и Ростов-на-Дону

По остаткам материала бежевого цвета определили примерную марку сумки и изображение разослали сотрудникам КГБ по всей стране. И вот в Узбекистане, молодой стажёр КГБ СССР обратил внимание на женщину с похожей сумкой. Он купил ей равноценную сумку, а эту забрал. На сумке был ярлык Ереванской кожгалантерейной фабрики.

03.

В конце октября 1977 года террористы решили совершить ещё один теракт в Москве. Но запаниковали и оставили сумку с бомбой в здании Курского вокзала. На бесхозную вещь обратил внимание кто-то из пассажиров. Он заглянул внутрь, вытащил провода, синюю куртку и шапку, увидел мигающую лампочку и вызвал милицию. на шапке было несколько чёрных волос. Разослали приметы преступников. Их взяли в поезде "Москва-Ереван". Акоп Степанян был одет в синие штаны из того же комплекта, что и синяя куртка. Взяли и его друга-попутчика Завена Багдасаряна. В их квартирах нашли улики и они выдали организатора терактов активиста сепаратистской "Национальной объединённой партии" Степана Затикяна. НОП выступала за независимую Армению с включением в неё земель Турецкой Армении. И НОП начал бороться за это с помощью террора, взрывая мирных людей.

Степан Затикян был женат, имел двоих детей. В 1975 году отправил заявление в Верховный Совет СССР с отказом от советского гражданства с просьбой выехать в любую не социалистическую страну и выслал свой паспорт. Ответа он не получил, паспорт переслали в КГБ. Его вызвали на беседу, но Затикян идти отказался. Паспорт переслали в милицию, откуда его забрала его жена. В сентябре 1977 года Затикяна доставили в КГБ и беседовали с ним 12 часов.

04. Степан Затикян